Choose your codepage:

СОДЕРЖАНИЕ:

Главная страница

Век живи - век учись!

Места, где стоит побывать

Заметки о Китае
(почти серьезно)

Бум меняться!

Статьи других авторов

Просто приколы

Ликбез

E-Mail

Куда мы движемся? Куда движется весь мир?
(попытка интуитивного прогноза до 2030 г.).

Виктор Феллер
rostfond@nursat.kz

I. Введение. Анализ предыдущего тридцатилетия.

Мир сейчас действительно находится в неустойчивом состоянии: исчез один из двух центров мирового порядка и силы – Советский Союз, но растут два других: Европа и Китай, а возможно и Индия; научно-техническая революция тоже не замедляется, растет население Земли, ядерное оружие "расползается" и теперь уже в руках Индии, Пакистана, а, возможно, Израиля, ЮАР и у арабов есть не только оружие, но и средства его доставки на тысячи километров. Обостряются экономические противоречия между американцами и европейцами, американцами и китайцами, китайцами и японцами, немцами и турками, немцами и французами, и т.д.

К чему приведет развитие мира в первые 20-30 лет XXI века? Будут ли большие локальные или даже мировые войны; как распределятся сферы влияния между новыми и старыми центрами силы; каковы будут темпы экономического роста в основных районах мира, каково будет качество экономического роста, т.е. какие блага приобретут первостепенное значение; как трансформируются демократические институты в "странах-бастионах" и в "догоняющих" странах; каково будет место Казахстана и России в мире 2020-2030 годов?

Чем характеризовалась обстановка и развитие основных сил в предыдущие 30 лет (с 1970 по 1999 гг)? Советский Союз, после стабилизации 60-х годов, после последних крупных успехов в военном, экономическом и политическом противостоянии с США и Зап.Европой, начал неуклонное падение в пропасть (70-е годы), предпринял лихорадочные реформы в попытке спасти свою систему и место в мире (80-е годы) и исчез с поля сил, развалившись и как содружество, и как страна, фактически исчезнув как экономическая сила (90-е годы). Соединенные Штаты, все больше уступая долю в мировом производстве, все-таки выдержали войну за конкурентоспособность и производительность труда с Японией и Европой и победили уже в 90-е годы в этой войне, сохранили, а после краха СССР, упрочили свое политическое, культурное, идеологическое влияние в мире. Поднялся и статус доллара как мировой валюты, которой нет равных, самым высоким и со значительным отрывом остается уровень жизни и потребления. Но за это время в мире появились новые центры силы, стремящиеся к власти и влиянию в противоречие с интересами США. Это Китай и, скорее всего, объединяющаяся Европа, избавляющаяся от страха перед советским блоком и коммунизмом. Китай за прошедшие десятилетия проделал закономерный путь освобождения от одиозных пут маоистской идеологии, закономерно улучшил свои экономические показатели раз в 5-6, усилил влияние в Азии настолько, что его влияние в близлежащих к нему странах сейчас становится доминирующим. У Китая все еще огромный потенциал для роста, т.к. производительность труда и уровень жизни там все еще более чем в 10 раз ниже, чем в США, а если вспомнить о трудолюбии, торговой сметке, хитрости и дипломатических способностях китайцев, о том, что они имеют многотысячелетнюю культуру, основанную на рационалистичном конфуцианстве, чем- то родственном протестантской этике, а также на уважении к общине, то мы можем предположить, что китайского экономического чуда еще не было, оно только еще предстоит. Вот тогда "держись Америка с Европой!". Европа, включающая сейчас фактически и страны бывшего "соцсодружества", по численности населения превосходит США и Канаду почти в1,5 раза, а экономически равна США. Хотя она не едина и не будет единой в предстоящие 10-20 лет. Великобритания, скорее, ближе к США, чем к континентальной Европе, немцы и французы весьма недолюбливают друг друга и конкурируют в борьбе за доминирующее место в Европе. Очень похоже на то, что в первые пять лет XXI века идея "евро" "с треском" провалится (если не "с треском", то фактически), будут нарастать проблемы и противоречия в ЕС, подогреваемые американцами, а Германия, скорее всего, "найдет себя" в начале XXI века не в Европе, как таковой, а в экономическом освоении восточно-европейских стран (Чехии, Словакии, Венгрии, Румынии, Болгарии, стран Балтии, меньше Польши, Украины) Но я незаметно перешел от анализа прошлого к прогнозам на будущее. Поэтому вернемся к прошлому. Какие выводы можно сделать о нем, что в нем было главным?

Главное – это крушение "советской империи", исчезновение и коммунистической альтернативы. Следующее по значению событие – это выход Китая на национальный капиталистический путь развития, быстро превращающий его во второй центр силы в мире. Следующее по значению событие – это появление "новых индустриальных стран", за которыми стоит несколько сот миллионов человек населения, появление капитализма с явно дальневосточной спецификой, доказавшее неуникальность, а тиражируемость "японского экономического чуда". Хотя "азиатское чудо" несколько поблекло в свете событий "азиатского кризиса", но очевидно, что этот кризис – это "кризис роста", а не загнивания, из него многие из этих стран, такие как Корея, Тайвань, Малайзия, Таиланд выйдут зрелыми, готовыми к новой атаке на конкурентные позиции японцев и американцев. Следующее по значению событие – это объединение Европы и "американизация" Европы в смысле приближения старых европейских государств к статусу американских штатов, хотя у объединительного процесса в первые 10-20 лет XXI века будут немалые трудности, которые могут затормозить процесс объединения.

Другие события не столь значимы в свете глобальной расстановки сил. Богатства, "свалившиеся" на арабские страны после 1973 года, хотя и повысили роль и значение этих стан, но не привели ни к арабскому единству, ни к уничтожению государства Израиль, ни к экономической, ни к политической экспансии арабов. Скорее наоборот: нефтедоллары расслабили арабов, изнежили их, существенно усилив их зависимость от стран Запада, т.к. большая часть вырученных миллиардов хранится в американских и европейских банках, в американских и европейских ценных бумагах. То, что построено в песках, держится усилиями иностранных специалистов и рабочих. Япония, претендовавшая на экономическую гегемонию в Азии и Африке, активно отбиравшая доли на рынках в самих Соединенных Штатах и европейских странах, с начала 90-х "заболела". Ее болезнь чем-то напоминает общеазиатскую болезнь приспособления, но не в меньшей мере является и отражением новой роли Китая и "тигров", вытеснивших Японию, очень зависимую от внешней торговли, с многих рынков. В любом случае, Япония, в отличие от Китая, не может претендовать на роль даже дальневосточного гегемона, она лишь может стать очень весомым союзником Китая в борьбе против США или союзником США против Китая. На американском и африканском континентах не произошло сколь нибудь значительных событий, которые могли бы всерьез повлиять на расстановку сил в мире.

Еще короче: в 1970-99 гг. произошло следующее: "атлантическая" цивилизация укрепила все свои позиции как в силу экономического роста, появления новых идей и технологий, так и за счет повергнутого врага – Советского блока. В то же время тихоокеанская цивилизация, в последние столетия оттесненная на задний план мировой цивилизации, "вдруг" обрела себя и начала, подобно сказочному ребенку "не по дням, а по часам" расти и набирать силы: экономические, политические, идеологические, научно-технические. Арабская цивилизация родила несколько революций и локальных войн, и частично попала в плен к доллару. Другие цивилизации, кроме русской, вполне справлялись со своими проблемами, но принципиально не изменили свое место в мире.

II.Общий прогноз на 2000-2030 гг.

Что же произойдет в 2000-2030 году, именно по-крупному?

Почти очевидно, что основная борьба за власть и влияние в мире, за возможность реализовать свои культурные коды, свои сильные стороны, развернется между атлантической и тихоокеанской цивилизациями, представленными, прежде всего, США и Китаем. К 2015-2020 гг. экономические потенциалы двух стран сравняются, а к 2030 году китайская экономика на 30%-35% будет превышать американскую и на 5%-15% европейскую (Западной и Восточной Европы). То есть, Китай спокойно и естественно воплотит в жизнь мечту советских руководителей "догнать и перегнать". Уже в первом десятилетии XXI века Китай распространит свое влияние, экономическое и отчасти политическое, на все страны Индокитайского полуострова, может быть, за редким исключением. Будет сильно влияние Китая и на Индонезию, которая получит значительную подпитку от китайского рационализма в деле превращения в реальную "новую индустриальную страну", хотя, возможно, Индонезия не сумеет сохранить свою целостность и расколется "на острова". Все эти годы будет усиливаться антагонизм и конкурентная борьба Китая с Индией, которая получит в 2015-2030 гг. большую помощь от "атлантистов", чтобы противостоять Китаю в регионе. Думаю, что в 2020- 2030 гг. откроется новое-старое лицо древней индийской цивилизации, которая под влиянием "китайской угрозы" создаст свой достаточно жизнеспособный и развивающийся капитализм, способный отстоять свои интересы в самой Индии и, возможно, в нескольких близлежащих к Индии странах, в том числе некоторых странах Индокитайского полуострова. Но к 2030 г. экономический и жизненный уровень в Китае и Индии будут несравнимы между собой, с разницей где-то в 2,5-3 раза, т.е. Китай уйдет далеко вперед, активно претендуя на мировое лидерство, почти изолировав Индию кольцом дружественных Китаю государств. Усилится влияние Китая и на Россию, но Россия, в борьбе за свою территориальную целостность, поставит уже во втором десятилетии XXI века сильные преграды для экспорта китайской рабочей силы, китайского капитала и китайского влияния. Однако и в России появится несколько миллионов китайцев, которые к 2020 г. возьмут под свой контроль до 7%-10% экономики страны. В России будут меняться правительства и их политика будет от умеренно прокитайской (в это время влияние китайцев будет быстро усиливаться), до агрессивно антикитайской ( в это время возможно незначительное ослабление китайского влияния). И так, волна за волной, к 2025 г. Россия подойдет к черте зависимости, за которой международная политика России в Азии будет строиться только с большой оглядкой на китайцев. Причем, зависимость будет очень чувствоваться на Дальнем Востоке, в Сибири, даже на Урале и Кавказе, гораздо меньше в Поволжье, в центральных и западных областях, которые, в свою очередь, попадут под сильное влияние европейского капитала. Это создаст определенную разность потенциалов в России, опасную для ее единства, прежде всего чреватую отколом Дальнего Востока и Сибири, опасную кавказской войной. Казахстан, страны Центральной Азии, Афганистан, Пакистан также попадут в сильную зависимость от Китая, еще более сильную, чем российский Дальний Восток и Сибирь, фактически они превратятся в зону прямого влияния Китая. Усилителем здесь будет не только определенная культурная и этническая близость к народам Китая, но и, время от времени обостряющиеся экономические и политические противоречия с Россией, особенно во время реакции России на усиление китайской гегемонии в 2010-2020 гг. В итоге, практически все эти страны, а также Ирак, Сирия, Саудовская Аравия, и меньше Иран, а, возможно, и Турция, попадут в зону китайского влияния и китайских интересов. Во многом это произойдет из-за слишком самонадеянной имперской политики США в этом регионе в первом десятилетии XXI в., политики державы, ощутившей себя единственной сверхдержавой и потому позволяющей себе быть бесцеремонной, кроме того, из-за продолжения и в первом десятилетии XXI века Соединенными Штатами, по инерции, антироссийской политики. В результате не только ослабленная, но и заблокированная "атлантистами" Россия, не только не будет противостоять китайцам в их продвижении на запад по южным рубежам России, но и сама, время от времени, будет открывать свои границы для проникновения китайцев, а также оказывать поддержку этому движению на запад, чтобы противостоять недружелюбному в начале XXI века Западу.

США в первом десятилетии XXI века будут бороться за свою гегемонию в Европе через противопоставление ее России, через активизацию "турецкого фактора", через сталкивание интересов Германии и других крупных стран Европы; будут продолжать ослаблять Россию, чтобы окончательно разрушить ее военный потенциал; будут поддерживать баланс сил на Ближнем Востоке, опираясь прежде всего на Турцию и Египет, чтобы контролировать поставки нефти и поддерживать безопасность Израиля, но уже с 2010-2015 гг., обеспокоенные усилением Китая, начнут активную антикитайскую политику, с опорой на Россию, Индию, Турцию, попытаются серьезно привязать к себе Пакистан и освободившийся от жесткого исламского режима Иран. Но перестройка политики США займет практически все второе десятилетие, поэтому США уже не смогут противостоять Китаю ни в Центральной Азии, ни по-видимому, в Пакистане и Иране, а их естественные союзники: Россия и Индия, не станут послушно следовать американской линии. Быстрое развитие на американском континенте Мексики и Бразилии выведет их также в число конкурентов Соединенных Штатов. Возможно, эти страны заключат союз между собой с целью ограничить безраздельное господство США на американском континенте. Ответом США будет дестабилизация обстановки в странах, попавших под власть "антиамериканистов", но с 2020 г., по мере усиления Китая и роста прокитайских настроений в этих странах, Соединенные Штаты станут проводить и здесь более разумную и сбалансированную политику, которая оставит в орбите безусловного влияния США основные страны американского континента. Кстати, борьба за Европу приобретет новый смысл и как борьба за Южную Америку, культурно близкую Южной Европе. В черной Африке, возможно, появится государство, претендующее на ее объединение. Возможно, что объединение Африки начнется с юга или центра, может быть, с ЮАР, Нигерии или Заира. Здесь опять столкнутся интересы Китая и США. Очень активно в африканские дела окажутся вовлечены и арабские страны. Но на чьей стороне? И зачем Китаю Африка? Действительно, Китай, сильно сдерживаемый США и Японией, которая останется и в 2030 г. союзником США, если не произойдет что-то совершенно невероятное, например, приход к власти в Японии, оказавшейся в глубоком кризисе, диктатора – глубокого прокитайца или в силу какой-то невероятной договоренности о разделе сфер влияния или территорий, например, российского Дальнего Востока; Китай, которому на востоке и юге не будет хода дальше Филиппин и Индонезии, двинется в распространение своего влияния не на юг и восток, а на север и запад. Но север – это Сибирь, это Россия, в общем, бедные края, и прямая конфронтация здесь грозит ядерной войной и немедленным столкновением с Европой как единым целым, а вот путь через Центральную Азию, Пакистан, Иран, арабские страны в Турцию и в южную Европу – это путь к изоляции Индии, к контролю мусульманского мира, к Европе и Африке, а значит путь, к евроазиатскому и мировому господству. Тем более, что внутренние события в Синцзян-Уйгурском автономном округе как бы спровоцируют Китай на активность в этом направлении, на "дружбу" с мусульманским миром. Мы не говорим сейчас о прямой военной экспансии, подобной экспансии Германии в 30-40 гг. XX века, очень рискованной в ядерную эпоху, мы говорим от экспансии экономической, политической, о людских потоках, о направленности работы дипломатов, спецслужб, тайных организаций, типа китайских триад, наконец, о постоянной опасности силовых методов, вплоть до ввода войск, при возникновении гражданских конфликтов в странах – объектах влияния, в поощрении сепаратистских движений, наконец, в развязывании локальных войн "чужими руками". Эти методы проникновения в начале XXI века станут еще более популярными, чем раньше. И все же, нужна ли Африка Китаю, даже сильному Китаю образца 2020-2030 годов? Вряд ли, скорее она нужна США и Европе, но именно поэтому африканское объединительное движение будет, скорее всего, антиамериканским и антиевропейским, здесь же вспомнят и исторические обиды: колониализм, рабство, презрение белых к черным. Китай же, заинтересованный в ослаблении "атлантистов", предпримет активные действия для помощи "черной революции на черном континенте". Естественно, арабские страны не заинтересованы в создании на юге сильной страны, культурно далекой от них. Черные мусульмане Судана, Мадагаскара, скорее всего, будут против создания африканской империи, но в борьбе с объединителем Африки арабы вряд ли будут едины из-за противоречий между собой. В 2020-2030 гг. появится идеология, объясняющая нынешнее униженное и нищее положение черного континента, являющегося самым богатым в природном отношении. Такая идеология может придти из тех же Соединенных Штатов, из негритянского общества, из Бразилии, борющейся за самостоятельность против гегемонии США. Почти однозначно, что такое общественное движение и его идеология будут антиамериканскими и, скорее всего, антиевропейскими, значит, в 2020-2030 гг у "атлантистов" появятся в Африке серьезные проблемы, а у Китая – собственные сателлиты в борьбе за мировую гегемонию.

Европа в первом десятилетии XXI века переживет серьезное разочарование в объединительном процессе, к концу десятилетия немцы как никогда будут ощущать себя немцами, французы – французами, а англичане – англичанами. Но объединительные тенденции станут глубже и будут сильнее скреплять экономическое единство Европы, чем в начале десятилетия. Именно в первом десятилетии европейский капитал станет общеевропейским, в конце десятилетия с большими трудностями и трудами утвердится единая валюта, Европа получит мощный толчок к развитию и экономической экспансии на восток и юг: в Россию, в арабские страны, в Африку. Но европейские правительства будут часто ссориться между собой, в самой Европе возникнут антиевропейские, антинемецкие, антифранцузские, антимусульманские, антиславянские партии. Это станет благодатной почвой для интриг заинтересованных в европейской раздробленности стран, США в первом десятилетии и Китая во втором десятилетии XXI века. В последующем, т.е. в 2020-2030 гг. европейцы все более начнут чувствовать и оценивать выгоды объединения, экономически поглотив сначала страны Восточной Европы, включая Украину и Белоруссию, а также Турцию и, возможно, страны северной Африки, часть из них включив и в состав Объединенной Европы, а с 2020 все больше вовлекая в сферу своего влияния и Россию, но относясь к России скорее как к буферу между Китаем и Европой, кстати, фактически своей политикой поощряя раскол России на европейскую, до Урала, и азиатскую части, которая, по их мнению, вполне может находится в сфере китайских интересов, тем самым ослабляя в лице России все еще мощного исторического соперника для стран- объединителей Европы (Франции, Германии) и ослабляя "российскую опасность" для восточных стран Объединенной Европы. Т.е., по мнению европейских политиков, и в начале двадцатых годов XXI века мыслящих скорее как региональные политики, региональной, а не мировой державы, Россия, озабоченная соперничеством на своей территории с Китаем, лучше для Европы, чем сильная Россия, противостоящая Китаю или, чего они боятся, договаривающаяся на равных с Китаем. Сама китайская угроза всерьез начнет восприниматься в Европе гораздо позже, чем в США, только тогда, когда Китай начнет активные усилия по отрыву от Европы Турции и активизирует африканский фактор. Только к концу третьего десятилетия XXI века Европа, ставшая реально экономически и политически единой, посмотрит на мир глазами третьей великой державы и поймет, что у нее на пороге новый евразийский гегемон – Китай, что арабский мир пора включать в орбиту своего собственного, а не американо- европейского влияния, что России пора объявить о возможности вступления в Объединенную Европу где-то в обозримой исторической перспективе.

Арабский мир, ставший в 1975-2000 гг. всемирным рантье, в первом десятилетии XXI века продолжит богатеть на доходах от нефти, одновременно отставая в человеческом развитии, но уже к концу десятилетия для него проявятся явные опасности как со стороны устремленного на запад Китая, так и со стороны научно- технической революции и экологического движения, отодвигающих нефть на более скромное место среди источников национального богатства. В 2010-2025гг. эти опасности проявятся очень сильно в виде распространения китайского влияния в этих странах посредством огромных закупок нефти, товаров, производимых в этих странах, соответственно продажи китайских товаров, в виде экспорта китайской рабочей силы, привлечения Китаем капиталов из этих стран, активного финансирования сепаратистских или оппозиционных движений, через победу которых страна быстро превращается в что-то вроде китайского протектората, через использование прямой военной силы "по случаю" и в имитированных самими китайцами конфликтах между государствами региона. Именно китайская политика в 2010-2030 гг. приведет к политической нестабильности, перманентно возникающей в арабских и других странах мусульманского мира. Начнется "раскачка" региона, тонкое использование противоречий между странами и появившихся в начале второго десятилетия экономических трудностей, вызванных устойчивым снижением доходов от нефти. Кстати, обвинение Запада в манипуляциях цен на нефть станет эффективным идеологическим, пропагандистским оружием против Запада. В результате народных волнений падут некоторые арабские режимы, их элиты, изнеженные роскошной жизнью, эмигрируют на Запад, ясно, что вместе с деньгами. Новые правительства, заручившись полной поддержкой Китая, а на определенных изгибах истории и России, потребуют денег, но Запад их откажется возвращать. Дальше – больше. В результате, часть мусульманского мира попадет в зону сильнейшего, в т.ч. идеологического влияния Китая, если даже режимы, такие как иранский, останутся вполне самостоятельными, ими будет руководить страх и политический здравый смысл - они признают гегемонию Китая в регионе. Конечно, Запад не будет сидеть сложа руки, но его действия будут двойственными, обусловленными противоречиями между США и Европой, США и Россией, Европой и Россией. Только в Турции, Иордании, Израиле и Египте ползучей китайской экспансии будет дан настоящий отпор. В свою очередь, неустроенность и нестабильность родит в арабском мире сильное объединительное национально-религиозное движение, вобравшее в себя идеологию исламского фундаментализма, азиатской солидарности и антиатлантизма. Если экономически самостоятельные и интегрированные в мировую экономику Египет и Турция устоят, а Иран, переживший уже такой режим, скорее изолируется от этого движения, то на территории Ирака, Саудовской Аравии, Йемена, Сирии, Эмиратов, возможно, Судана, Алжира и Ливии будет создана Объединенная Арабская республика, однозначно антиамериканская. Это может произойти около 2025г. Эта республика может первой своей крупной военной и идеологической акцией захватить Израиль, что вызовет большую региональную войну с США и Европой, в которой "возвратившаяся в Европу" Россия выступит на стороне европейцев, а Китай – арабов. Поскольку силы будут неравны, т.к. на стороне Израиля выступит не только США, Европа и Россия, но и находящиеся в непосредственной близости Турция, Египет, а, возможно, и Иран, озабоченный усилением китайской гегемонии, то в результате непродолжительной войны Израиль будет восстановлен, а в Алжире и Ливии к власти снова придут умеренные режимы, но в центре региона возникнет воинственное государство, отныне долгосрочный союзник Китая и враг атлантистов. Это государство будет контролировать большие и все еще важные для мировой экономики нефтяные потоки и угрожать Европе, Индии и умеренным режимам в регионе.

В результате войны испортятся отношения Китая с Россией, что станет для Китая предлогом для активной дестабилизации на Дальнем Востоке, в Сибири, а также в Казахстане, Туркменистане, Узбекистане. Скорее всего, это не приведет к войне, но осложнит торговые и иные отношения между странами на несколько лет. В результате мирового развития в 2000-2030 гг. в мире опять утвердится двухполярность, причем Китай, не доводя дело до крупных войн, будет стимулировать нестабильность во всех странах между ним и Европой, прощупывать силу противника, утверждаясь постепенно и целенаправленно как азиатский, а с 2020г. и мировой гегемон. Европа в 2000-2020 гг. еще не вполне осознавшая себя как единое целое, будет оставаться в русле американской политики, одновременно отвоевывая себе все большее экономическое пространство как на востоке, так и на юге, а с 2025 г. начав подчинять себе экономику США и стран Латинской Америки. В 2020-2030 гг. Европа осознает себя и как третий центр мировой силы, самостоятельный по отношению к США и начавший бороться с Китаем за гегемонию на Евразийском материке. Россия, испытав политические метания от Китая к Европе и обратно, сделает свой выбор в пользу Европы, но все больше начнет осознавать себя как мост между Китаем и Европой, тем более, что нестабильность у южных ее границ выведет некоторые из этих стран (на юге от России) из сферы активного экономического обмена. На американском континенте появится региональный центр силы – Бразилия, который начнет разрушать всевластие Соединенных Штатов. В Африке (на юге или в центре) и на Ближнем Востоке появятся государства, претендующие на создание африканской и арабской великих держав. Индия через соперничество с Китаем решит основные внутренние проблемы и подготовится к 2030 г. к борьбе с Китаем за роль великой региональной державы.

В результате к 2030 г. сложатся достаточно устойчивые сферы интересов: взаимопроникающие американская и европейская, противоречия между которыми и в 2030 г. будут носить латентный, скрытый характер, географически в ее сфере интересов будут не только Европа и Америка, но и Россия, Австралия, Индия, Турция, Япония, часть территории Африки. Китайская, сфера интересов будет включать не только территорию Китая, но и Индокитай, Индонезию, Филиппины, Бангладеш, Пакистан, Афганистан, центральноазиатские страны, некоторые кавказские страны, новое государство, образовавшееся силовым объдинением Ирака, Саудовской Аравии, Эмиратов, Судана, Йемена, Сирии, новое крупное государство Африки. Т.е. мир будет поделен и учитывая общую заинтересованность сверхдержав в мировой торговле, движении людей и капиталов, учитывая то, что у обоих центров силы все-таки основа силы содержится внутри метрополий, а не вовне их, а значит, грабительская психология не будет иметь сильной объективной основы, учитывая страх перед ядерной войной, наиболее вероятно, что перераспределение сфер влияния произойдет в целом мирно, лишь через две-три "пробы" сил в виде региональных войн в Африке и на Ближнем Востоке. Менее вероятны крупные военные конфликты в Центральной Азии, а также на стыке интересов Индии и Китая, например, в Бангладеш, с участием обоих стран и их союзников, еще менее вероятны войны в Латинской Америке на стыке интересов США и Бразилии.

Какие серьезные научно-технические и отраслевые сдвиги произойдут в мире в 2000-2030 гг.?

Сначала ответим на вопрос: что произошло в 1970-99 гг? Произошла революция в ресурсосбережении, так что энерго и материалоемкость продукции, производимой на Западе, снизилась в 1,7-2раза. Наступила сначала эра персональных компьютеров (75- 95), а затем и эра "Интернет" (95г. и дальше). Если в 60-е годы основой экономического могущества были машиностроительные отрасли, химия, электроника, автомобилестроение, то в наше время еще и информационные технологии и биотехнологии, сфера телекоммуникаций. Произошла революция в менеджменте с разрушением громоздких иерархических структур и внедрением гибких, рыночно- ориентированных структур.

Какая тенденция будет основной в 2000-2030 гг.? Произойдут ли великие нововведения, например, строительство термоядерной электростанции, внедрение массового экологически чистого автомобиля, самообучающегося робота, лекарства или медицинской технологии для полного излечения рака, СПИДа и т.д.? Прошедший этап НТП очень способствовал демократизации общества, т.к. например, видеомагнитофоны способствовали взламыванию "железного занавеса" еще эффективнее в конечном счете, чем все усилия "Голоса Америки", персональные компьютеры дали малому бизнесу возможность сравняться в вычислительных и информационных возможностях с большим, массовый дешевый экономичный автомобиль повысил самостоятельность и мобильность индивидов и их семей, а победа адаптивных управленческих структур над иерархическими способствовала полной победе рыночных предпринимательских структур над административной экономикой. А ведь ранее, изобретение железной дороги повысило роль государства в жизни общества, т.к. железная дорога должна была централизованно управляться, телевидение и радио повысили внушающую и информационную силу государства, системы централизованного электроснабжения и коммунальных услуг также поставили людей в зависимость от власти. Последнее эпохальное нововведение – "Интернет", кажется, совершенно освобождает людей от госопеки, превращая весь мир в "информационную деревню", делая потребность в английском чуть ли не жизненно важной даже на задворках Западного мира.

Чем же будут нововведения 2000-2030 гг., сигналами и основанием к новой централизации или, напротив, к усилению персонализации в обществах? Может быть экономические проблемы потребуют сверхкапиталоемких государственных и межгосударственных затрат, политическая нестабильность вследствие перекройки сфер влияния вызовет новую гонку вооружений и наращивания служб безопасности, "Интернет", на какой-то стадии развития, превратится в настолько тотальное средство коммуникации, что любой его сбой будет грозить потрясениями, и, следовательно, для контроля будет призвана мощь государства, а создание сверхдорогих, сверхмощных и, возможно, опасных термоядерных электростанций потребует госфинансирования, а в дальнейшем и госконтроля. Все это может вызвать новое закрепощение людей, рост влияния групп, контролирующих госаппарат. Кстати, и нестабильность "глобальных" финансовых и товарных рынков также может потребовать сильное и эффективное госрегулирование. Может получиться и так, что многие прорывные капиталовложения окажутся непосильными ни для ведущих компаний и групп компаний, ни для отдельных государств, кроме двух самых мощных их группировок. В связи с тем, что экономическая мощь "атлантической" группировки будет в 2010-2030 гг. в несколько раз превышать мощь китайской, у первой будут существенные преимущества над второй в реализации сверхкапиталоемких проектов, подобных полетам на другие планеты, организации противоракетной обороны типа СОИ, создания мирного "термояда", новых поколений оружия. Но гибкость и вездесущность китайцев, в том числе за счет разведки и триад, за счет использования той самой персонализации и "Интернета", позволит им достаточно быстро копировать наработки конкурентов. Новая гонка, теперь уже не только гонка вооружений, а скорее технологическая гонка, вкупе с гегемонистской политикой в 2000-2020 гг. усилит авторитаризм в Китае. Но в 2020-2030 гг. в Китае также будет внедрена многопартийность, эффективное местное самоуправление, коммунисты и их модернизированная идеология сойдут со сцены, их место займут умеренные националисты и умеренные либералы.

С 2020 г. усилится потребность в наднациональных органах, осуществляющих экологический, ядерный, информационный (за "Интернет") контроль. Усилится потребность гегемонов в сохранении сфер своего влияния, в стабильности, поддерживаемой авторитетной международной организацией. Поэтому с 2015-2020 гг. начнется реанимация ООН, переставшей в начале столетия быть таким международным регулятором. Роль ООН особенно усилится после 2025 гг. и окончательного оформления блоков. Начнутся робкие разговоры о мировом правительстве где-то в обозримой исторической перспективе 2050-2060 годов. Но стабильность нового мирового порядка останется под угрозой из-за мощных региональных противоречий между Индией с одной стороны, Китаем, Бангладеш и Пакистаном, с другой, из-за зон сильной напряженности в Африке, на Ближнем Востоке, а также в Сибири и на Дальнем Востоке между Россией и Китаем, наконец, из-за начавшейся перемены ролей в атлантическом сообществе, в котором на роль "старшего брата" начнет претендовать Европа, втянувшая в свою орбиту Украину, Россию, Турцию и Северную Африку. Скорее всего, Китай к 2030 г. прекратит явную экспансию с использованием силы именно из-за понимания, что слишком явное стремление к гегемонии на евразийском континенте является главным фактором атлантической солидарности. Стоит ослабить нажим, как в течение 10-20 лет проявятся скрытые в ней противоречия, прежде всего между США и Европой. В борьбе за влияние между США и Европой, у США, несмотря на усиление Европы, имеются большие шансы на успех, т.к. в Европе останутся национальные автономии и серьезные противоречия между населяющими ее народами. Влияние Китая в самих Соединенных Штатах, имеющих к 2030 г. около 2% китайского населения, также вырастет, причем именно согласие с Америкой сделает этот рост более реальным – вот еще одна причина миролюбия Китая после 2025 г. Американская политкорректная демократия, грозная по отношению к странам, чьи представительства в самой Америке слабы или молчаливы, очень податлива к воздействию политически активных национальных меньшинств, таких как евреи, итальянцы или армяне. Китайцы, несколько ущемленные в правах до 2025 г., однако, после нормализации отношений, быстро (очень быстро) приобретут в США большой вес и влияние благодаря деньгам, тайной дипломатии, политической активности избирателей и активизации тихоокеанской торговли.

В 2010-2020 гг. в Китае в ряде провинций произойдут волнения, в результате (это произойдет только что после окончания "великой дружбы" с Россией) в России будет принято около миллиона китайских беженцев, большая часть которых останется в России, в США будет принято также около миллиона человек и в Европе 500 тыс. К концу второго десятилетия авторитарный режим станет инициатором "исхода" из страны еще 5 миллионов китайцев, но более 90% из них на этот раз окажутся в странах Юго-Восточной Азии, а затем, через несколько лет большая часть беженцев вернется в Китай. Изгнание из Китая будет больше походить на организованное переселение с целью "освоения" новых земель (что-то вроде реализации идеи "троянского коня"), циничность этих акций обескуражит политкорректные правительства и первую волну переселения около 3 млн. китайцев они не смогут предотвратить, зато ко второй окажутся подготовлены. В самом Китае жестокость к соотечественникам также вызовет возмущение, что приведет к смене правящего режима и политического курса. Фанатики идеи национальной экспансии уступят место умным прагматикам, вполне удовлетворенным уже достигнутым местом Китая в мире и верящим в то, что спокойное развитие уже в обозримом историческом будущем сделает Китай фактическим гегемоном в Евразии. Америку они "великодушно" "уступят" США, Африку - черным (в своих планах, конечно). Уже к 2030 г. китайская элита будут готова к бурному "роману" с Америкой (т.е. с США).

После прорывных достижений в 2000-2010 гг. в лечении рака, сердечно- сосудистых заболеваний, в продлении человеческой жизни, после внедрения новых, более жестких экологических стандартов, возникнет такой эффект: до 50% экономического потенциала западных стран будет обслуживать индивидуалистичные, изысканные, а не коллективные и не безусловные человеческие потребности и потребности, связанные с развитием экономики и безопасностью страны. Т.е. для людей, как индивидуумов, западные страны станут еще более привлекательными, что объективно спровоцируют Китай на концентрацию усилий именно на крупных проектах в сферах обороны, энергетической безопасности и на машиностроении. В этом Китай увидит шанс побороть Запад в сферах, далеких от его гуманитарно ориентированной экономики.

Именно в 2000-2010 гг. Китай быстро нарастит свой военный потенциал, прежде всего за счет приобретения российских военных технологий. В то же время военные бюджеты стран Запада будут оставаться низкими. Только к концу десятилетия, после ряда эффективных акций китайской армии в Северной Корее, на Филиппинах, после появления агентурных сообщений о создании в Китае космического оружия и эффективных систем противоракетной обороны Запад осознает, что в ближайшие 10-15 лет может потерять технологическое и общее военное преимущество. Это вызовет настоящую истерию в общественном мнении и элитах США, Европы и Японии. Военные бюджеты этих стран во втором десятилетии XXI века вырастут на 60-80% (в реальном выражении, т.е. без учета инфляции). Дипломатия этих стран, ранее поощрявшая изоляционизм России (США и Европа – в силу инерции мышления "холодной войны", Япония – в силу расчета на откол от России Камчатки и Сахалина), теперь "полюбит" Россию, также уже пережившую "антиамериканский синдром" и готовую к встрече и сотрудничеству с Западным миром. Но такой переход не будет мгновенным, и фактически займет все 10-е годы XXI века.

В 2010-2020 гг. начнется настоящая технологическая гонка, так как будут совершены прорывные достижения в деле создания термоядерных электростанций, Запад и Китай приступят к созданию непроницаемых для ракет "щитов", "зонтов", в том числе за счет размещения лучевых комплексов на Луне и создания очень удаленных от земли космических станций. Все это серьезно изменит соотношение между сверхгуманистической и остальной экономикой в США и Европе, конечно, в пользу второй. Увеличатся налоги. К концу второго десятилетия основные компоненты противоракетного "зонтика" будут развернуты над Северной Америкой, Японией, Австралией и Европой, Китай, уже в середине десятилетия сделавший переоценку (уценку) своих антиракетных возможностей, преуспеет в создании оружия по "взламыванию" самих антиракетных систем, созданных "атлантистами". В итоге, когда во время ближневосточной войны Запад намекнет на возможность ядерного "наказания", Китай откроет перед ним свои возможности по ослаблению противоракетной обороны Запада и, кроме того, намекнет на существование китайских подводных ядерных мин у побережья Америки и кое-каких других "домашних заготовок". После этого стороны быстро договорятся, хотя американцы в течение нескольких месяцев будут искать китайские мины и действительно найдут несколько из них, в т.ч. в 50 км. от Нью-Йорка.

В 20-е годы более актуальной, чем гонка вооружений, станет экологическая гонка. Это не будет соревнование двух блоков стран, двух гегемонов, это будет соревнование стран Запада, а с 2025 г. и Китая с надвигающейся угрозой потепления климата в связи с тем, что бурное мировое развитие первого десятилетия, в котором задавали тон "грязные технологии", гонка вооружений второго десятилетия, фактически снявшая многие моральные ограничения в угоду победе в военном соперничестве, одновременно с продолжением экономического роста, основанного на "грязных" технологиях, поставят мир перед реальной угрозой теплового скачка. В это время произойдут могучие извержения вулканов, также несколько заэкранировавшие атмосферу. В результате экологически чистый автомобиль, до этого медленно завоевывающий рынки в борьбе со старыми типами автомобиля, получит мощную налоговую и тарифную поддержку, борьба с загрязнением среды будет объявлена в качестве основной задачи мирового сообщества, а правительства США, Европы, Китая, России, Японии, Индии, Мексики, Бразилии и еще 30 стран профинансируют беспрецедентную совместную программу по очищению атмосферы и восстановлению озонового слоя стоимостью в один триллион долларов. В большинстве "нормальных" стран мира в 2025-2030 гг. будет введен специальный экологический налог, перечисляемый в специально созданный мировой экологический фонд. Это положит начало "моде" на совместные целевые фонды, такие, например, как фонд финансирования строительства первой термоядерной электростанции, участниками которого станут 50 стран и частные инвесторы более, чем из 100 стран, "фонд против метеорита", "фонд – антивирус и антибелок". В 20-е годы XXI века в развитых странах от эпидемий новых мутаций вирусов и белка умрут сотни тысяч человек. Это вызовет новый скачок финансирования медицинских исследований. Уже к 2035 году будут созданы компьютерные системы, которые смогут "персонально" выявлять и уничтожать вирусы в организме человека, кроме того, будут созданы искусственные органы: сердце, печень, почки, полноценно заменяющие естественные, благодаря биотехнологиям и встроенным в них микрокомпьютерам.

В результате мирового технологического развития, соперничества основных стран и решения насущных проблем экологической безопасности международное сотрудничество, испытывающее в 2000-2025 гг. огромные напряжения, все-таки устоит и утвердится, а к концу третьего десятилетия настолько наберет силу, что в Америке, Европе, России и даже в Китае, многие всерьез заговорят о будущем мировом правительстве и формировании мировой элиты.

Персонализация усилится в западных странах и России, ей будут способствовать дальнейший рост образованности, информированности и самостоятельности людей, развитие сферы услуг, а вместе с ней числа и эффективности небольших предприятий., фактически избавляющих предпринимателей от необходимости иметь свою бухгалтерию, сбыт, маркетинг, большинство других подразделений и позволяющих предпринимателю, специалисту сконцентрироваться только на том, что он знает лучше всего, на том, что соответствует наилучшему проявлению его талантов и способностей. Торжество узкой специализации в условиях идеально функционирующих рынков, умело регулируемых "жрецами-финансистами" и правительственными чиновниками – вот модель, которая утвердится в США в 1980-2010 гг., а в Европе несколько позже. Мощные "фабрики мысли" и штаб-квартиры крупных и средних корпораций станут вторым контуром этой системы, сориентированным на долгосрочные и общие цели, как бы компенсирующие недостатки узкой специализации и "слепого рынка". Фактически США к 2010г. станут как бы единой корпорацией, управляемой не административными, а рыночными и политическими (через соглашение элит) механизмами. В Европе что-то подобное сформируется к 2025 г., но европейская система окажется более сложной, более государственно ориентированной и компромиссной. За три десятилетия XXI века в Европе произойдет концентрация основных отраслей экономики в отдельных странах или районах стран: автомобильная промышленность почти полностью станет немецкой, "родиной" авиастроения станет Франция, также как и производства компьютеров, зато главными европейскими центрами судостроения станут Испания и Польша, станкостроения – Швейцария, а тракторостроения - Италия. Фармацевтическая промышленность сконцентрируется в Швейцарии, Германии и Швеции, а черная металлургия и цементная промышленность на Украине. Даже все еще отстающие в развитии от стран Западной Европы Молдавия, Румыния, Болгария, Словакия, Македония, Албания начнут обретать свое место и роль в Единой Европе, находя свою специализацию в производстве отдельных сельскохозяйственных культур, групп потребительских товаров и продуктов питания. Турецкие строительные компании утвердятся в качестве наиболее сильных во всей Европе, а немецкие и венгерские инжениринговые компании будут задавать тон в конкурентной борьбе на всем континенте.

Механизмы рыночного регулирования в Европе 2020-2030 гг. будут очень сложными, гораздо сложнее американских, а рынки почти столь же совершенными. Не входящая в Объединенную Европу Великобритания станет всеже главным общеевропейским финансовым и фондовым центром, с Лондоном, превышающим по объемам торгов корпоративными бумагами Франкфурт в 4 раза. Это будет похоже на ситуацию, когда предприятие держит свои деньги в чужом банке, так надежнее. Банкирская Швейцария останется третьим финансовым центром Европы, ненамного уступающими немецкому. Франция довольно болезненно воспримет свое устранение из европейского финансового сообщества, впрочем, компенсируемое ростом ее значимости как главной авиационной, космической, ядерной, компьютерной европейской автономии, как самой большой туристической страны континента, имеющей к тому же самые авторитетные центры образования и моды.

В Японии, Китае, Корее, Вьетнаме, Таиланде персонализация не сможет пустить глубоких корней, здесь утвердятся сложные коллективные системы согласования личных и групповых интересов, иерархически организованные и целеустремленные. Между этими коллективными системами, сформированными на уровне средних, крупных компаний и групп компаний будет разворачиваться основная конкурентная борьба, хотя конкуренция не станет здесь главной движущей силой экономики, она будет подчинена сверхэффективному процессу согласования интересов. Причина такой сверхэффективности, недоступной индивидуалистичным европейцам и американцам, в особой "восточной", общинной психологии этих народов, ориентированной, к томуже, на решение экономических задач.

"Политический характер" даже экономического поведения этих народов, ориентированность их на согласование интересов разных групп, позволит им быстро адаптировать демократические нормы и ценности и утвердить довольно прочные демократические режимы, но только после "горячки" первых двух десятилетий XXI века. Несовершенные рынки в этих странах, регулируемые почти феодальной иерархией, крупные "компании-государства", воспитывающие своих работников в духе преданности и зависимости, гиганты, жестко контролирующие мелких поставщиков, дилеров, дистрибьюторов, создадут особую, закрытую экономическую систему, но закрытую односторонне (как триггер), т.е. недоступную для проникновения к ним внутрь, но очень экспансивную вовне. Все это создаст этим экономическим системам определенные преимущества, и не только в догоняющем развитии, но сделает "дальневосточную" систему более зависимой от качества ее элиты и качества системы отбора в элите. Почти двухмиллиардный Китай (в 2030 – 1,75 млрд. человек) не сможет развиваться равномерно и, соответственно, не будет иметь однородной элиты. Серьезный конфликт между элитами развитых и отстающих районов Китая будет успешно преодолен к 2010 г., но уже к 2030 г. назреет новый, не менее серьезный конфликт между экспансионистами, ориентированными на запад; экспансионистами, ориентированными на юг, восток и антиэкспансионистами, ориентированными на внутренние проблемы и внутреннее развитие со спокойной интеграцией в мировое сообщество.

В результате мирового развития в 2000-2030 гг. либеральная демократия действительно утвердится как практически повсеместно доминирующая система, но в Америке, Европе, России, даже в Индии, Турции и странах Северной Африки либеральные ценности действительно станут культурным фундаментом политического устройства общества, а в Китае, Корее и большинстве других стран Восточной Азии либеральные ценности, скорее, станут формой, а не сутью политических отношений в обществе, скрепленном особой иерархией и умением людей договариваться между собой. Т.е. если в "атлантических" странах сама элита и демократия станут продуктом жесткого рыночного отбора, то в "тихоокеанских" странах регулирование качества элиты и ее политики будет осуществляться, скорее, сознанием авторитетных людей и рождаться в спорах и интригах между представителями влиятельных групп. Это позволит этим странам не "зацикливаться" на демократии и легко переходить от демократических к авторитарным формам правления, быстро ориентировать общество на "национальные идеи". Отсюда такая гибкость и даже "коварство" китайской политики, по мнению западных людей. Но здесь и опасность попасть под власть бредовых идей и людей. Впрочем, довольно спокойные времена и хорошее образование членов "тихоокеанских" элит" станет достаточно серьезной гарантией от срывов и резких переходов в политике и политическом устройстве в этих странах в рассматриваемый период.

Поэтому говорить о всеобщей победе демократии либерального образца после трудных лет двух первых десятилетий XXI века можно только с оговорками: в мире появятся два экстремистских режима в Африке и Азии, дальневосточные демократии будут лишь по форме либеральными, а на самом деле просто одной из восточных церемоний, показной данью уважения восточных элит к западным святыням. В дальнейшем это может грозить "неожиданными" конфликтами между странами и основными блоками стран, будет одним из главных препятствий для действительного объединения мира под властью мирового правительства уже в XXI веке.

III.Прогноз 2000-2030 гг. для Казахстана.

Каково место Казахстана в этом процессе и противоборстве? Основная угроза независимости Казахстана сейчас, как считается, исходит от России, конечно не нынешней "демократической", слабой России, находящейся под сильным американским влиянием, а России, борющейся за собственную консолидацию и в случае успеха объединяющих Россию сил, стремящуюся присоединить к себе и страны бывшего СССР. Согласно такой логике в имперскую страну Россия может превратиться уже в самом начале первого десятилетия XXI века, возможно, сразу после президентских выборов в 2000 г.

Серьезна ли эта угроза для Казахстана? Попробуем определить. В 2000-2010 гг. Россию будут продолжать ослаблять "благодетели-американцы", одновременно Китай "предложит дружбу", которую Россия примет. Китай основные усилия предпримет не только в преобразовании неэффективной государственной экономики, но и в "завоевании" Индокитая, Индонезии, Филиппин, ухудшатся отношения Китая с Индией, с США. Режим, который утвердится в России в начале XXI века также будет умеренно антиамериканским, а поэтому правящая в России элита будет искать поддержку у Китая. Для Казахстана это будет спасением даже в случае, если Россия вспомнит о своем имперском прошлом. Дружба с Китаем не даст реализовать эти "воспоминания". Во втором десятилетии XXI века резко усилится нестабильность на южных границах бывшего СССР, Китай войдет в открытое противостояние с Индией, одновременно конец "китайско-российской дружбы" приведет к новому усилению нестабильности в России и усилению в российском обществе опасений за целостность России. Запад, испуганный мощью и активностью Китая, наконец, переоценит свою давно устаревшую политику по отношению к России: вместо ослабления России и ее машиностроительного потенциала, кстати, нашедшего себя в сотрудничестве с Китаем, Запад предложит России действительно серьезную помощь, к принятию которой Россия вполне созреет. Запад начнет оценивать Россию как союзника в борьбе против Китая, в свой передовой форпост, ее новое руководство эту помощь примет и переориентируется с Китая на Запад. Произойдет не только охлаждение, но и обострение отношений между бывшими "друзьями", т.к. в сфере "жизненных интересов" Китая к началу второго десятилетия XXI века окажется уже Дальний Восток, Сибирь и даже Урал, а также Казахстан, и вся Центральная Азия. Казахстан может попасть в зону конфликта между двумя странами, но к тому времени созреет для того, чтобы, декларируя нейтралитет, взять все-таки сторону Китая, которому будет необходим казахстанский геополитический мост для экспансии в Центральной Азии, а затем на Ближнем Востоке и на Кавказе. Да и Россия, по мнению китайцев, будет осмотрительней, если китайское присутствие будет ощущаться всего в тысяче километров от Москвы. Поэтому Казахстан, получивший к тому времени большой объем китайских инвестиций и завязанный с Китаем множеством совместных проектов, осторожно, но примет его сторону. Скорее всего, это положение действительно поможет Казахстану двинуть в 2010-2020 гг. вперед экономические реформы, больше 70% стоимости добываемого в Казахстане сырья и выплавляемого металла тоже пойдет в Китай, количество китайских граждан, работающих в Казахстане, увеличится с 0,3 до 0,7 млн. человек, хотя будут приняты очень жесткие законы, препятствующие их оседанию в республике. Китайцы будут строить дороги, заменят в качестве специалистов немцев и славян на многих промышленных предприятиях, в сфере торговли их активность будет ограничиваться, как и в финансовой сфере, но к 2020 гг. они и здесь займут доминирующее место. Китай будет настаивать на размещении в Казахстане своих военных баз, но Казахстан, поддержанный США, устоит перед давлением.

В 2020-2030 гг. Казахстан, укрепивший на стыке двух больших стран свою государственность, но потерявший экономическую, а во многом и внешнеполитическую самостоятельность, попытается исправить положение, качнувшись к России и допустив максимально возможное проникновение европейского капитала, но встретится здесь с жестким противодействием Китая, уже оформившего зону своего влияния. В результате казахстанское руководство встанет перед выбором либо раскола страны на Север и Юг, либо возврата в лоно прокитайской политики. Его руководство мудро выберет второе, хотя его усилия в 2020-2030 гг., помощь России и "атлантистов", а также Турции, позволит руководству республики все же ослабить зависимость от Китая. Где-то после 2028 г., когда даже на уровне международных договоров оформятся основные блоки, стабилизируются отношения Китая, с одной стороны, России, США и Европы, с другой, через территорию Казахстана потечет все возрастающий поток грузов, людей, информации. Это станет действительным возрождением "Великого шелкового пути", который уже в 2035 г. даст Казахстану доходов больше, чем нефть, газ и металлы, вместе взятые, прямо и косвенно будет способствовать и росту притока инвестиций. Но ближневосточный и африканский конфликты, борьба за Сибирь и Дальний Восток, могут настолько накалить отношения между Европой и Россией, с одной стороны, и Китаем, с другой, что может возникнуть риск центрально-азиатской войны, инспирированной Китаем с вовлечением Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана, Афганистана, Ирана, в которую могут быть втянуты Китай и Россия. Эта война может угрожать целостности и независимости Казахстана, но вероятность этой войны все же невелика. Почему? Главное, что Китаю эта война будет, "по большому счету" скорее всего, невыгодна. Об этом уже говорилось в предыдущей главе.

В любом случае, если Казахстан пройдет в 2000-2030 гг. свой путь без серьезных гражданских и военных конфликтов, к 2030 гг. он сможет не только стать среднеразвитой страной с ВВП $9-10 на душу населения (в ценах 1999 года), т.е. на российском и китайском уровне, но и станет экономически сильным государством, получающим огромные доходы от своего географического и геополитического положения, осознавшей себя азиатско-европейской страной в отличие от евразийской России.

Т.е., если подвести итог: в первые десятилетия XXI века Казахстан "уйдет из-под России," но попадет, причем добровольно, в серьезную зависимость от Китая, не балансируемую ни российским, ни американским, ни японским, ни европейским влиянием даже в их совокупности. Во втором десятилетии XXI века Казахстан не захочет или не сможет воспользоваться обострением отношений Китая и России, и превратиться в действительно нейтральное государство, а осторожно выберет зависимость от Китая, в том числе и потому, что будет по-прежнему считать, что Россия в перспективе представляет более серьезную угрозу его национально безопасности, тем более, что "мода на Китай" к тому времени станет как бы второй идеологией казахстанской элиты, т.к. Китай сделает ставку на идеологический союз с мусульманским и тюркским миром против "атлантистов". В третьем десятилетии XXI века Казахстан уже почувствует серьезные ограничения и опасности столь успешно развивающегося сотрудничества и попытается в максимальной степени улучшить отношения с Россией, быстро становящейся частью Европы. Но здесь он лишь частично преуспеет, т.к. к тому времени станет для Китая слишком важной частью его сферы влияния, Россия, борющаяся за свои восточные окраины, не решится на открытое противостояние с Китаем в начале третьего десятилетия в этом регионе. Лишь тихая "китайская" политика казахстанского руководства позволит остановить рост влияния Китая в Казахстане и немного усилит позиции Запада в 2020-2030 гг.

В 2000-2020 гг. демократия в Казахстане будет фактически заменена авторитаризмом, роль парламента будет сведена фактически к совещательной, но развитие капитализма усилит судебную власть и сделает ее достаточно эффективной, правда, произойдет это только в 2010-2020 гг. Существенно изменится национальный состав Казахстана: доля казахов в населении страны с 50% вырастет до 67%, "легализуется" около 4% китайцев. В 2020-2030 гг. произойдет "демократический прорыв", роль парламента и партий усилится. Страна обретет свое неповторимое лицо, с особым архитектурным стилем, прекрасными дорогами, известными в соседних странах зонами отдыха, популярными у китайцев и русских, сильным оффшорным бизнесом. Астана станет "разноязыким Вавилоном" с населением около 1 млн. человек, с очень современной и помпезной архитектурой.

IV.Особый вопрос: кто победит на выборах в России в 2000 г.

Кто наиболее вероятный претендент на победу на президентских выборах 2000 г.? Ельцин? Зюганов? Явлинский? Лебедь? Лужков? Кто-то другой? Вряд ли стоит угадывать фамилию, скорее надо подумать над идеологией, которая имеет наибольшие шансы на успех: Коммунистическая? Левоцентристская? Правоцентристская? Правая? Современные российские коммунисты не являются коммунистами в старом значении этого слова, это скорее популисты-государственники, их приход к власти вызовет бурные события, в результате которых они очень быстро "поправеют", во внешней политике будут ориентированы на Китай, во внутренней – на машиностроение, ВПК, естественные монополии. Войдут в конфликт с губернаторами, и сумеют в 2001-2003гг. взять верх над ними. Левоцентристы ("лужковцы") – это державники-госкапиталисты. В отличие от коммунистов, которые собрали прежде всего партноменклатурщиков, идеологов, "болтунов", левоцентристы являются крепкими хозяйственниками, для которых родным является директороский корпус, они опираются не на "пенсионный электорат", а на средне-старший возраст. Поэтому их утверждение у власти не будет столь конфликтным и бурным, как коммунистов, они спокойно поставят "на место" губернаторов, банкиров, укрепят президентскую власть до полного авторитаризма. Во внешней политике они также будут тяготеть к Китаю, может быть, не так крикливо антиамериканистски, но по сути, еще радикальней, чем коммунисты, т.к. они будут последовательно выполнять "заказ" директоров на открытие китайских рынков для их военной и машиностроительной продукции. Правоцентристы ("лебедевцы") также создадут сильную авторитарную исполнительную вертикаль, также ограничат власть губернаторов и финансовых олигархов, вот только во внешней политике не столь однозначно предпочтут Восток Западу. Но поскольку Запад продолжит политику военного и технологического ослабления России, а Китай протянет "руку дружбы", то и они переориентируются на Китай. При правоцентристах доля государственной собственности в крупной промышленности увеличится так же, как и при левоцентристах, но средняя промышленность, торговля, сфера услуг безусловно уйдут в частные руки и закрепятся там (при левоцентристах значительная часть предприятий перейдет опять в государственные руки или, скорее всего, будет поставлена в "даннические" отношения по отношению к госчиновникам). Т.е. при правоцентристах права все же будет больше, а произвола меньше, чем при левоцентристах. Правоцентристы поведут бескомпромиссную борьбу с оргпреступностью, а левоцентристы проведут "выборочную прополку", во многом интегрировавшись с лидерами преступного мира. Левоцентристы попытаются создать свою массовую базу в рабочем классе и чиновничестве, правоцентристы – в мелкой буржуазии и чиновничестве. Отношение к автономиям у левоцентристов будет снисходительным и осторожным, а у правоцентристов враждебным, хотя враждебность эта начнет проявляться не сразу, а после консолидации их власти в 2000-2003 гг. Политика правоцентристов даже может привести к открытым национальным конфликтам в Поволжье, на Кавказе. Правые ("явлинцы") не являются серьезными претендентами на власть в 2000, но фактически правым может оказаться президент, например, Лебедь, который после своего избрания под центристскими лозунгами, резко "даст вправо". Правая политика – это политика капитализма и рынка, ограниченно регулируемого государством. В основе правой политики: создание стабильной правовой среды, защищающей собственность и рынок, малый и средний бизнес; умеренный протекционизм через налоговую и тарифную политику; последовательное сокращение госаппарата; курс рубля поддерживается интервенциями госбанка, но является достаточно низким для поддержания конкурентоспособности экспорта машиностроительной продукции в развивающиеся страны. Именно правым уже в 2001- 2003 гг. под силу будет убедить Запад ослабить антироссийскую политику, хотя полностью снять дискриминацию не удастся и им. Рука, протянутая Китаем, также будет ими с готовностью принята. Но кроме Китая Россия станет активным партнером Индии, восточно-европейских стран. Правые также столкнутся с губернаторской властью, с властью крупного капитала, с властью автономий, с популистской идеологией. Именно их ориентированность на дело, а не на слово, на утверждение реально справедливых правил игры, а не интересов влиятельных групп, сделает их уязвимыми для критики, восстановит против них очень многих, в результате заставит ослабить реформаторскую политику, сдрейфовать к центру. Может оказаться даже, что подлинно правая политика, активно проводимая в 2000-2002 гг., станет причиной последующей реакции и формирования сильных антизападных настроений в рядах самих правых.

Что в итоге? В итоге вывод: какие бы партии не пришли к власти в России в 2000г. наиболее вероятен крен России от Запада в сторону Китая, резкое увеличение военных заказов, усиление вмешательства государства в экономику, активная борьба за единство России против власти губернаторов, медленный и верный рост среднего класса, малого и среднего предпринимательства. Первое десятилетие XXI века станет временем адаптации России к укоренившемуся в предыдущее десятилетие капитализму, когда многие предприятия и даже отрасли, поставленные в ситуацию полной невостребованности в предыдущем десятилетии, снова окажутся "на плаву". Т.е. "ломка" 90-х годов XX века сменится на приспособление нового к старому, а старого к новому в 00-х годах XXI века. Главной политической целью России в эти годы будет борьба за собственную целостность и в этой борьбе власть преуспеет, но автономии сохранят свой особый статус, появится опасная независимость Дальнего Востока и Сибири от европейской части России.

Будет ли представлять Россия угрозу безопасности и независимости стран СНГ, Казахстана, в частности? Нет, т.к. коммунисты в антизападном порыве будут искать поддержки на Востоке, в т.ч. в странах Центральной Азии, тем более, это будет угрожать и обострением отношений с Украиной, которой не захочется допустить прецедента. Центристы могут начать тайные интриги и давление, исходя из имперских целей, но осознание очевидной слабости России, то же антизападничество также не позволит им всерьез покушаться на независимость стран СНГ. Правые будут слишком рациональны и направлены на решение внутренних проблем, чтобы покушаться на независимость стран СНГ. Т.е. ни при каком разумном режиме в России в 00-е годы XXI века независимость стран СНГ не будет поставлена под угрозу.

Какие темпы роста будут в экономике России? В 2000-2002 гг. в среднем 3%-5% в год, в 2003-2006 гг., из-за открытия рынков для машиностроительных и прочих "тяжелых" отраслей в Китае, Индии, других развивающихся странах, в среднем 7%-9% в год, в 2007-2010 гг. темпы роста несколько снизятся, из-за накопившихся проблем структурного характера до 5%-6% в год. ВВП России в 2000-2010 гг. вырастет в 1,8 раза, причем, если в 2000-2005 гг. рост будет носить в равной мере органический и восстановительный характер, что в последующем вызовет определенные проблемы из- за неконкурентоспособности, отсталости "восстановленных" технологий, то в 2006- 2010 – только "органический": "на сцену" выйдет среднее и малое предпринимательство, рост которого и будет определять темпы роста экономики страны; легкая, пищевая промышленность, строительство, многочисленные услуги населению, автомобилестроение, производство бытовой техники, современная металлообработка, химия станут вполне современными и конкурентоспособными на мировых рынках отраслями.

Повлияет ли на темпы роста (в 1,8 раза за десятилетие) победа тех или иных политических сил? Думаю, что повлияет, власть коммунистов, даже если она продержится только первые пять лет, явно снизит темпы развития, "отбросит страну" назад на 2-3 года, а, следовательно, итоги десятилетия будут более скромными: рост на 50%-60%. Умеренно-левые также создадут крайне неэффективную и паразитическую систему высшей экономической власти, которая, однако, с 2005 г. претерпит серьезные реформы, но темпы роста по итогам десятилетия также будут ниже "нормальных" – те же 50%-60%. Правые центристы и их политика, если не приведет к внутренним войнам с малыми народами, способна обеспечить "нормальные" темпы роста экономического потенциала страны. Политика правых может дать двойной рост, но при условии, если правые не будут слишком идеалистичны, не дадут взять верх оппозиции. Если правые после решительных реформ в 2000-2002 гг. несколько сбавят темп, консолидируют общество в 2003-2005 гг., а затем снова перейдут в наступление, то к 2010 г. рост может составить более, чем 100%, и будет создан надежный задел для продолжения быстрого экономического развития России во втором десятилетии XXI века.

V. Общие выводы о перспективах 2030 года.

Несмотря на то, что в данном исследовании подробно рассмотрен лишь геополитический аспект мирового развития и лишь походя задеты политический, экономический, экологический, культурный, технологический и научный аспекты, поэтому картина получилась несколько однобокой, но подобно тому, как события предыдущих десятилетий разворачивались вокруг интриги борьбы сверхдержав или союзов держав, так и в первой трети XXI века это останется главной интригой, связующей нитью исторического развития. В этом смысле "конца истории" даже к 2050 г. ожидать не приходится, именно крупные государства, а не международные организации, идеологии, транснациональные компании, классы или партии останутся в первой половине XXI века основными действующими лицами. Основными государствами, "игроками по крупному" в 2000-2030 гг. будут США и Китай, а чуть позже могут "выйти на сцену" еще 2-3 супергосударства.

Демократические институты (парламент, многопартийность, независимый суд) утвердятся практически во всех основных странах обоих блоков, но в тихоокеанском блоке и в России первые два десятилетия будут авторитарными.

В первые два десятилетия XXI века обострятся экологические проблемы вплоть до непосредственной угрозы глобальной катастрофы "всемирного потопа" и исчезновения озонового слоя, возникнет реальная угроза эпидемий от новых мутаций вирусов и белков (население развитых стран вспомнит средневековую чуму), что заставит уже в конце второго десятилетия начать переориентацию основных стран с соревнования в силе на сотрудничество, но эта "перестройка" займет все третье десятилетие XXI века.

Россия сохранит свою территориальную целостность, но вынуждена будет поставить ее в зависимость от расстановки сил и политической воли США и Японии, с одной стороны, Китая – с другой. В первом десятилетии Россия начнет быстро восстанавливать свою "тяжелую" экономику, продаст Китаю военной техники и лицензий на 60-80 млрд. долларов, другой машиностроительной продукции еще на 20- 30 млрд. долларов, при этом передаст более половины основных технологических достижений ВПК соседней стране. "Дружба" закончится в начале второго десятилетия, но вслед за резким охлаждением наступит новое потепление, т.к. Россия осознает значительную зависимость от Китая, в том числе в территориальном вопросе, и так: "тепло-холодно" будет продолжаться до 2028 г., до ликвидации последствий крупной военной "разборки" между двумя блоками в Азии и Африке. После этого Россия "сделает свой выбор" окончательно в пользу Европы, но одновременно осознает себя "мостом" между двумя цивилизациями и "смирится" с доминирующим экономическим влиянием Китая, Кореи и Японии на Дальнем Востоке, в Сибири, в соседних странах Центральной Азии и на Кавказе.

Казахстан проделает похожий на российский путь от "великой дружбы с Китаем против России" в первом десятилетии XXI века, через активное экономическое сотрудничество с Китаем во втором десятилетии и нахождение баланса между влиянием в стране России и Европы, с одной стороны, и Китая – с другой, в третьем, Казахстан в конце третьего десятилетия XXI века реально ощутит выгоды своего географического положения, став не только мостом для распространения влияния Китая на страны Азии и Россию, но и широким мостом сотрудничества с Китаем между Востоком и Западом.

Про копирайт:

© Дмитрий Алемасов

Все тексты на сайте сочинил я сам - за исключением раздела "Просто приколы". Если появится не мой текст, то имя автора обязательно будет указано.

Графика: за исключением моего логотипа, авторские права на все остальные картинки принадлежат тем, про кого на этих картинках написано.